Военная судьба старшины Савельева

Люди и судьбы

Мой отец Сергей Васильевич Савельев (1926-2014) был участником блокады Ленинграда. Его родители жили в Тверской области и всегда хотели, чтобы сын учился в большом городе. В 1940 году Сергей поступил в Ленинградское ремесленное училище № 20. Так в 14 лет началась его взрослая жизнь. События этих лет по рассказам отца восстановила моя мама.

Когда началась война, ребята по-прежнему учились в училище и жили в общежитии. Но с каждым днем мальчишек кормили все хуже и меньше, а заниматься приходилось больше. В качестве практики ребята точили мины на пивоваренном заводе им. Степана Разина. Завод спешно был переоборудован и вместо пива выпускал сначала мины, а потом и снаряды, и пулеметные ленты для защитников города. Группу токарей, в которой учился Сергей, выпустили досрочно, и к октябрю 1941 года он окончил учебу в ремесленном училище и получил специальность токаря 4-го разряда. Так, уже в 15 лет началась его взрослая рабочая жизнь.

Кроме работы и учебы, мальчишки вечерами и ночами по очереди дежурили на крыше. Город постоянно бомбили. Фугасные, зажигательные, осколочные бомбы падали на крыши домов, их надо было успеть схватить длинными щипцами и швырнуть в ящик с песком или в бочку с водой, пока бомба не взорвалась. Занятие тяжелое и страшное, требующее внимания, быстроты и сноровки, но ребята научились и этому. Опять же, кому как повезло: бомба могла взорваться в руках, могло взрывной волной сбросить с крыши, были разные случаи.

Потом начались артиллерийские обстрелы, и снаряды разрушали дома. Не избежало этой страшной участи и общежитие, где ложились спать мальчики. Сергей к этому времени уже не учился в ремесленном. Их, небольшую группу юных токарей, оставили работать на том же пивоваренном заводе. Училище их уже не кормило, но в общежитии они еще жили, хотя собирались выселять оттуда. Снаряд поторопил с выселением. Он, пробив стену 3-го этажа, влетел в комнату, подхватил одну кровать с мальчиком, пронес через всю комнату и вылетел прочь, пробив противоположную стену и выбросив кровать на улицу. Взорвался снаряд уже на улице у соседнего дома. Мальчишки испуганно смотрели на развороченные стены. Удивлялись, почему снаряд не взорвался и как они остались живы. Потом кинулись искать закрытое помещение – шел ноябрь, было холодно.

Следующим утром Сергей обнаружил, что ботинок у него нет. То ли их вышибло взрывной волной от снаряда, то ли кто стащил в суматохе, только на работу идти было не в чем. А идти-то надо. Он долго искал, во что бы ему обуться, но ничего не было. Потом нашел чьи-то резиновые галоши и пошел в них на завод. В проходной вахтер не пустил его: нельзя в цех в галошах, ведь кругом металлическая стружка, сразу испортишь ноги. Сергей долго просил, но его не пускали. Он заплакал и отошел в сторону, не зная, где ему взять ботинки. Он уже не числился учеником, и никто ему не выдаст новые, и денег на покупку у него нет. Он стоял и плакал, потому что не знал, что ему делать и к кому обратиться за помощью. А потом вахтер сказал: «Ты, мальчик, не плачь, а иди и ищи ботинки там, где дома разрушены, что-нибудь обязательно найдешь». Сергей пошел искать и, действительно, не скоро, но нашел для себя обувь. И на следующий день стоял у своего станка хоть и в больших, но зато крепких ботинках.

Тех ребят, что работали на пивоваренном заводе, поселили в общежитии на территории завода рядом с цехом. Ходить им больше никуда не надо было, только в цех на работу и назад спать. Да они уже так ослабли, что и не могли ходить далеко. С каждым днем в заводской столовой кормили все меньше и хуже.

Позднее мальчишки случайно обнаружили под полом зерно. Наверное, когда-то в этой комнате был склад зерна, и оно засыпалось под пол. Ребята нашли щель и лазили через нее под пол, ползали на животах в темноте, собирая зернышки, и ели их. Сергей, набрав немного зерна, понес его голодающим родственникам Смирновым, они были очень рады такому гостинцу, просили принести еще хоть горсточку, говорили, что будут ждать его. Они его ждали, и он еще несколько раз приносил им немного зерна.

Положение в Ленинграде становилось все хуже и хуже. Голод взял людей в свои жестокие тиски, но город еще защищался. Мальчики, едва стоя на ногах, работали по 12 часов в день, вытачивая мины и снаряды. Только работали и спали, уже никуда не ходили и вообще еле двигались. Потом детей начали вывозить из Ленинграда по Ладожскому озеру на Большую землю.

И вот весной, в марте 1942 года, по этой Дороге жизни, по последнему льду, поехали машины, на одной из которых сидели ослабевшие ребята с пивоваренного завода и среди них Сергей Савельев. Их было только пять человек. Сергей рассказывал, что их обстреливали немцы, в бой вступили наши зенитки, защищая их. Вот ушла под лед впереди идущая машина, чуть свернув с дороги, а их машина успела проскочить мимо открывшейся страшной полыньи. На берегу Большой земли (так в осажденном Ленинграде называли всю советскую землю, расположенную за Ладожским озером) их, голодных, спешно погрузили в товарные вагоны, закрыли двери, и состав тронулся. Они все лежали на полу рядами и не двигались. Сколько ехал поезд, трое или пятеро суток, неизвестно. Обессиленных пассажиров не кормили и не проверяли (за что потом сняли с должности начальника поезда), и люди в вагонах умирали. Двое ребят из пяти тоже умерли, а трое так и лежали, не двигаясь, вперемешку с мертвыми. Сергей знал, что в его группе при поступлении было 25 мальчиков, а живыми остались только трое.

Сергея призвали в армию 22 октября 1943 года, и он служил по январь 1951 года на флоте. Таким образом, его военная служба продолжалась 7 лет и 4 месяца.

Военная морская служба началась с города Кутаиси (Грузия). Сергея направили учиться в школу связи на радиста. Война продолжалась. Немцы захватывали города и селения, наши воины их освобождали ценой своей жизни. Так был освобожден город-порт Николаев. Туда и перевели школу связи из города Кутаиси. В этом разрушенном полувоенном городе закончил Сергей школу связи, впервые оказавшись на борту судна, где проходил практику. Отсюда его направили на фронт.

Весь 1944 год Сергей служил на Черном море, работал радистом. Война есть война, и много было военных историй: страшных и не очень, трудных и будничных – всяких. И они атаковали немцев, и немцы преследовали их. И отбиваться приходилось, и в шторм попадать, и спасаться с тонущего тральщика. Однажды в шторм Сергея послали на палубу. Он вышел, и в тот же момент огромная холодная волна накрыла их небольшое судно. Сергея сбило с ног, поволокло по палубе. Дело было ночью, вокруг сплошная темнота, к тому же огромные волны бросали суденышко с боку на бок. Если бы смыло за борт, никто бы не узнал. А и узнали бы, никто не стал бы спасать в бушующем море. Да и невозможно было оказать помощь в таком штормовом море, когда судно-то швыряло, как щепку, не то что человека. Сергей абсолютно случайно зацепился за перекладину и схватился за нее руками. Еще долгое время он не мог подтянуться и выбраться на качающуюся и ускользающую палубу. Но выбрался, хотя никак не получалось доползти до двери кубрика. Все же дополз – добрался и остался жив.

Такая счастливая у него была военная судьба: не убило снарядом, не умер от голода в блокаду, не ушел под лед на Ладожском озере, не утонул в шторм, не погиб в бою с немцами и японцами, не подорвался на мине во время их траления, не замерз среди льдов в Арктике, даже не был ранен. Так хранил его Бог.

Весь 1944 год Сергей служил радистом на Черном море. Примерно с середины 1944 года по 1945 год – на радиовахте в Севастополе на мысе Херсонес. Радиовахта обеспечивала фарватер проходящим судам. Были свои трудности, сложности и опасности. Дежурить приходилось и днем, и ночью. Этот период службы Сергей вспоминал чаще других, хотя подробно ничего не рассказывал.

В 1945 году Сергей был переведен в Тихоокеанский флот – из Севастополя на Дальний Восток. Началась его служба на тральщике «Смелый». Фотографии того времени сохранились до наших дней, даже тральщика и ребят из его команды. Великая Отечественная война шла уже к концу. Боевых действий в начале года на Востоке не было. Наши суда, в том числе и тот, где служил Сергей, ходили в Америку. Вели оттуда большие и малые суда, фрегаты, тральщики с людьми, продуктами, техникой, вооружением. Шли своим ходом, большой группой. Наши тральщики были охраной от нападения немцев, любого нападения: морского ли, воздушного, минного ли, а мин плавало много, их надо было обнаружить и обезвредить. Опасностей хватало, были и воздушные нападения, и не только немцев.

Начало войны с Японией застало их, когда шли очередной раз из Америки в Петропавловск. Караван судов атаковали японские подводные лодки. Разгорелся бой. К счастью, все ведомые суда удалось тогда сохранить, никого не потопили, а японские подводные лодки ускользнули. Это было 9 августа 1945 года, Сергей хорошо запомнил число. Когда пришли в Петропавловск, то узнали, что Япония объявила нам в этот день войну. Число это было такое знаменитое. Считалось, что в этот день закончилась одна великая война – 9 мая 1945 года (хотя в разных местах еще шли бои, люди уже отпраздновали победу над фашизмом). Однако многие еще и демобилизоваться не успели, а уже началась новая война с новым врагом.

Команда тральщика «Смелый» получила военное задание и отправилась выполнять его к японским берегам. Шли на Курильские острова, и на борту находился лихой десант военных моряков, в случае необходимости приказано было примкнуть к ним. Поход этот закончился удачно. Да и сама война с Японией шла недолго, и 2 сентября 1945 года Япония капитулировала. Слава Богу, все остались живые, можно было возвращаться назад.

Однако тральщик – он и есть тральщик, и началось траление, т.е. ходили в море, собирали плавающие мины, приводили их в порт, там уничтожали. Такая служба была до декабря 1945 года. Потом тральщик отозвали в порт Владивосток и поставили на ремонт. Во время ремонта моряков не демобилизовали, домой не отпустили, служба их продолжалась, хотя в город разрешали ходить. Там, во Владивостоке, во время ремонта Сергей поступил в 8-ой класс вечерней школы. Ему и его товарищам разрешили посещать занятия в школе, и в конце концов он все же закончил 8 класс. У него даже есть фотография моряков – учеников этого класса (девочек в этом классе нет, одни лихие моряки). Это был уже 1946 год.

В то время, в 40–50-е годы, служба в армии продолжалась 5 лет, а во флоте – 7 лет. Позднее срок сократили до 3-х лет на суше и до 4-х лет во флоте. Но Сергею не повезло в этом смысле, ему пришлось служить еще весь срок. Поэтому после войны его не демобилизовали.

С 1947 года до января 1951 года он продолжал служить в Тихоокеанском флоте. Для дальнейшего прохождения службы он был направлен во 2-ю гидрографическую экспедицию

Цель ее заключалась в подготовке материалов для составления новых карт вдоль побережья Анадырского залива. Еще их гидрографическое судно занималось замером глубины дна Анадырского залива до бухты Провидения. Служба легкой не бывает, на Севере тем более, трудностей хватало. Лето 1949 года они провели на Чукотке. В какой-то период времени их судно было затерто льдами. Моряки и картографы жили месяц или два в чумах в бухте Руддера в Анадырском заливе, где страшно мерзли и где Сергей на всю жизнь «получил» радикулит. От этого периода его службы в нашей семье хранится настоящий моржовый клык (или бивень) с рисунком чума, выполненным его товарищем. У Сергея были оба бивня, но один он подарил своему дяде, а один оставил себе как память о службе.

Демобилизовался он в звании старшины 2-й статьи в январе 1951 года, прослужив 7 лет 4 месяца.

Протоиерей Димитрий САВЕЛЬЕВ
Фото из архива автора.

Рейтинг статьи
Православный Симбирск