Валентина Федоровна Касалинская – ветеран войны, многодетная мама, сильная, стойкая и верующая женщина. В свои 94 года она держит хозяйство, руководит общесемейными делами и каждые утро и вечер благословляет своих близких. Историей ее жизни поделилась дочь – Галина Алексеевна Малышева.
Мама родилась в 1929 году в селе Старое Матюшкино Ульяновской области в семье основателя и первого председателя колхоза. Детей в семье было четверо: Георгий, Петр, Геннадий и Валентина – моя мама. Один ребенок – Федор – умер в младенчестве.
Когда-то в селе был старинный богатый храм во имя Архангела Михаила. Мой прадед занимал в нем должность старосты, а после своей кончины был похоронен на территории родного храма.
В 1930-х годах еще проходили мимо села богомольцы во главе с церковным духовенством с иконами в руках. Мамин отец не препятствовал крестным ходам, несмотря на то, что статус главы села и коммуниста обязывал его запрещать подобное. Более того, мамины родители всегда приглашали на ночлег и радушно принимали священнослужителей, монахов, возглавлявших молитвенное шествие.
Это не могло остаться незамеченным – дошло до властей. В 1934 году пришел указ разрушить храм. Нанятая бригада во главе с уполномоченным руководителем группы стала разбирать и громить дом Божий. Верующим было горько смотреть на происходящее. Двоюродная сестра мамы успела вынести из храма икону святого великомученика Георгия Победоносца. В надежде сохранить святыню от поругания она спрятала ее у себя дома.
От храма остались одни руины, и вскоре это место оказалось в забвении.
ёК сожалению, позднее, в 1958 году, непосредственное участие в разрушении другого храма – Покровского в р.п. Чердаклы – принимал старший брат моей мамы, Георгий. Он занимал руководящую должность и возглавлял процесс уничтожения храма.
Время испытаний
Когда началась Великая Отечественная война, маме было двенадцать лет. Братья Георгий и Петр ушли на фронт. Георгий служил на флоте и был в составе Красной армии до 1948 года. Петру было семнадцать, и он, приписав себе год, уехал в Куйбышев, где тогда проходила подготовка солдат. Мама рассказывала, как ходила к своему брату в другой город пешком.
Вся тяжесть работ в колхозе легла на стариков, женщин и детей. Труженики тыла должны были обеспечивать фронт продовольствием, поэтому приходилось работать с утра до ночи. Мама делилась, что их даже ругали, если они уходили домой ночевать, – спали в поле.
Работали все. Я спрашивала маму, как поступали с маленькими детьми, которых нельзя было взять в поле. Оказывается, на всю деревню оставляли одну бабушку, к которой привозили всех малышей. Для совсем еще крошечных младенцев делали соски на случай, если они заплачут: марлю с хлебом и сахаром или свеклу. Когда матери возвращались с работ, дети были голодные и заплаканные. Тяжело было всем.
Мама тоже работала в колхозе: ее сажали на трактор, она запрягала лошадей, косила траву. Сама точить косу не могла – вставала рано утром, брала косу и шла к старику, жившему в селе и хорошо точившему косы. Мама плакала, просила его помочь, а он отвечал: «Учись сама!». К нему и так на тот момент уже выстраивалась целая очередь. Тогда мама возвращалась домой, варила яйцо и приносила ему, чтобы как-то уговорить помочь. Когда мы слышали от мамы эти истории, начинали плакать.
Моя бабушка готовила в поле обед, а очистки от картошки приносила домой – их можно было высушить, растолочь в муку, смешать с травами, водой и из этого теста напечь лепешек. Но приходилось прятать даже очистки, так как они тоже считались съедобными и за воровство можно было получить срок. Фронту отдавали абсолютно все.
«Господь насыпет мне в ведерко»
В 1943 году накануне праздника Троицы произошел такой случай. Уже настало голодное время. Мама с другими девочками пошла собирать лебеду, чтобы к празднику напечь пирогов. Травы-то она набрала, а придя домой, расплакалась – поняла, что испечь ничего не сможет: не запомнила, как мама пекла хлеб из этой лебеды. Погоревав, вышла в сени и увидела старое деревянное ведерко, наполненное мукой. Откуда она там появилась – неизвестно. Мама побежала к соседке, и они вместе напекли лепешек. Соседка, конечно, удивилась и поинтересовалась, где мама взяла муку, которой давно уже нигде не было. Последовал краткий ответ: «Нашла дома». Об этой находке моя мамочка тогда никому не рассказывала, боялась, что над ней будут смеяться. Она до сих пор говорит: «Это было. Вы не подумайте, у меня с головой все нормально». После этого случая мама говорит: «Я не боюсь, когда чего-то нет, Господь насыпет мне в ведерко…».
Иногда мою маму и еще нескольких шустрых девчонок заставляли возить в город молоко на продажу. Бригадир заталкивал их с большими алюминиевыми бидонами в вагоны товарного поезда прямо на ходу. Продав молоко на центральном рынке, на обратной дороге они покупали мороженое и бросали его в бидоны с остатками молока. По возвращении в село девочки ложками хлебали растаявший по дороге пломбир – вот это была радость!
Дедушка был председателем колхоза до 1945 года. Когда он понял, что сдавать государству уже нечего – люди от голода ели траву, а за стакан взятого себе зерна попадали в тюрьму, сказал: «Я так не могу. Я что, с женщинами буду воевать?» – и стал проситься на фронт. В военкомате его не брали, тогда он записался добровольцем и отправился воевать.
Папа и Петр с войны не вернулись. Георгий приехал в 1948 году. Бабушка, мама и маленький Геннадий встречали Великую Победу втроем.
Счастливая жена и строгая мама
Шли годы. Мама повзрослела, вышла замуж. Молодая семья жила с бабушкой, они строили два дома. Мама работала дояркой в колхозе, а папа был единственным в районе депутатом Верховного Совета, и ему часто приходилось ездить в Москву. Когда к нему кто-то подходил и хотел сказать что-то по секрету, он говорил: «Если по секрету, тогда и мне не надо». У родителей был принцип – не осуждать и не врать. Они счастливо прожили вместе 50 лет! У моих родителей было пятеро детей. Но им было суждено пройти через тяжелое испытание – один ребенок умер в младенчестве.
Мама считала себя верующей. Братьев и нас с сестрой она крестила. Дома пела молитвы, которые старательно переписывала в отдельную тетрадь. Нас тоже старалась приучить молиться утром и вечером. Духовной литературы тогда ни у кого не было. Когда кому-то из односельчан выпадала возможность побывать в других городах и селах на богослужении, старались запомнить слова молитв, записать их и передать другим.
Несмотря на то что служба обязывала папу быть коммунистом, он никогда не был противником Церкви. Наоборот, рано утром он возил нас в храм на Причастие. Дома у нас всегда теплилась лампада, Святая Пасха была важным праздником в нашей семье, к которому готовились загодя. Мы старались соблюдать обряды, но самого важного в вере все же не понимали – сказывалась многолетняя богоборческая политика властей.
Мама воспитывала нас в строгости, но при этом ни разу не повысила голос. С шести-семи лет мы уже работали в колхозе: собирали яблоки, вишню. Все делилось между нами поровну. Если кого-то из нас угощали конфетой, то ее не брали, потому что давали одну, а надо – каждому. Мы всегда были вместе и бегали друг за другом, а в случае проблем у кого-то одного на помощь приходили остальные. Мама так нас воспитала. Мы и сейчас всегда можем рассчитывать друг на друга.
Несмотря на то что сама мама закончила только четыре класса, от нас она требовала быть отличниками. И мы старательно учились. Однажды брат принес домой тройку – это был невиданный случай в нашей семье! Тогда мама спокойно посмотрела на сына и тихо сказала: «Ничего делать не будешь, будешь думать» и отправила его на печку. Все зимние каникулы мой брат пролежал Емелей на печи. Он и рад был уже пойти помочь по хозяйству, что-то сделать, поработать, но мама не пускала. Вот так вынужденная лень прогнала лень настоящую. Урок был усвоен.
Мама и сейчас нас всех «держит». Мы вчетвером не можем сказать и слова против. Никто с ней не может спорить. У нее получается погасить любое негодование и раздражение с нашей стороны. При этом она никогда не перебивает, не кричит, не спешит. Мама всегда в курсе, когда мы друг с другом созваниваемся, переживает, если один из нас не знает о трудностях другого. Она – главный организатор всех общесемейных дел, и нам под ее руководством легко.
Сейчас наша мама – бабушка шестерых внуков и прабабушка шестерых правнуков. Она держит кур, уток, собаку и кошку, во всем ей помогает моя старшая сестра.
Воцерковление
Мама осознанно воцерковилась, глядя на нас. Первой к Богу пришла моя старшая сестра Вера. В детстве с ней произошла история, о которой она долго никому не рассказывала. Сестра поделилась со мной сокровенным, когда я спросила, почему именно она первая из нас уверовала в Бога. Однажды Вера с бабушкой пошла собирать ягоды в деревенском овраге. Продвигаясь вперед от кустика к кустику, сестра оборачивалась на бабулю – боялась потеряться. И вдруг сама не заметила, как оказалась на дне крутого оврага. Лежа на спине ощутила, что стало темно. В тот момент Вера увидела над оврагом Женщину в голубом одеянии, Которая распростерла руки, укрыв мою сестру. Она запомнила пристальный и добрый взгляд той Женщины. Вера хотела позвать бабушку, но от сковавшего тело страха получилось только закрыть глаза. Прибежавшей на помощь бабушке она ничего тогда не сказала. По прошествии нескольких лет, увидев на иконах лик Пресвятой Богородицы, моя сестра поняла, Кого видела над оврагом.
В советское время Вера читала церковную литературу, ходила в храм и нас звала с собой – ее душа тянулась к Богу.
Более двадцати лет назад неожиданно ко мне в руки попала книга «Золотой святыни свет…» о великой княгине Елисавете Феодоровне. Книга очень заинтересовала меня – за чтением я находила утешение в разных жизненных обстоятельствах. Я искренне полюбила святую, мне захотелось приобрести икону с ее изображением.
А потом во мне пробудился интерес к православной вере. Мне захотелось узнать про Христа. Прочитав много духовной литературы, я решила сосредоточить свое внимание на Страстной седмице – выискивала знания об этих сокровенных днях, выписывала, заучивала. И за неделю до Пасхи, взяв отпуск на работе, позвонила сестре в деревню и сказала, что приеду. Всю Страстную неделю я посещала богослужения в Покровском храме р.п. Чердаклы, а приходя домой, снова записывала все, что услышала. А когда я увидела, как отец Олег Беляев плачет во время выноса Плащаницы, то тоже не могла сдержать слез. В Великую Субботу я причастилась – так началось мое осознанное воцерковление.
Перед праздником Светлой Пасхи мы собрались всей большой семьей в доме у мамы, стали готовиться к торжеству. Я всех звала в храм на ночное богослужение, а мама сердилась: «Какой храм, надо куличей напечь…». И увидев слезы у меня на глазах, не понимала, что со мной случилось. Тогда я сказала: «Какие куличи? Это все неважно. Для чего мы все постились? Чтобы в двенадцать часов ночи пойти есть? Не в этом суть! Нужно на службу идти». Ко мне все прислушались, и мы на трех машинах поехали на ночное богослужение. Зашли в храм толпой из пятнадцати человек, от мала до велика, во главе с мамой, простояли всю службу. С тех пор посещение пасхального богослужения стало нашей традицией. Мама переосмыслила свои взгляды на веру и с новой силой обратилась к Богу. Моя сестра до сих пор говорит: «Галь, если бы не ты, я бы до сих пор не поняла сути. Я постилась до потери сознания и не знала, что не это главное».
Братья мои пока ходят в храм только заказывать требы и ставить свечки. Но то, что они посещают дом Божий, – уже хорошо. Всему свое время.
Воцерковившись, мама тоже прочла много книг и по сей день часто цитирует их. У нее в доме есть уголок, где она молится. Пост и молитва для нее теперь – главное. Стараемся все делать с молитвой, включая простые житейские дела: даже когда всей семьей идем сажать картошку, поем «Царю Небесный…».
У нас в семье есть негласное правило: звонить маме утром и вечером. Утром она благословляет нас на добрый день: «Вам доброго дня, а мне добрых вестей», а вечером – на хороший сон. Ее постоянное наставление нам – «Любите и не обижайте людей. Будьте с Богом и не огорчайте Его!».
Наша мама гордится своими правнуками – они – наше наследие и наши «последователи по православной линии». Одна из них – Дарина – окончила с золотой медалью православную гимназию, пела на клиросе в архиерейском хоре, а сейчас учится в медицинском вузе и преподает в воскресной школе. Правнук Дмитрий учится в казачьем классе, где среди специальных дисциплин изучаются основы православной культуры. На днях его посвятили в атаманы класса. Несмотря на юный возраст – он учится в первом классе – Дима знает много молитв, участвует в святых таинствах, любит храм и посещает воскресную школу. Это две наши звездочки, про которые мама говорит: «Я умру, а у нас в семье есть кому молиться».
Место памяти и молитвы
Со времен разрушения храма в нашем селе прошло много лет. Новый, к сожалению, пока не построили. Икона святого Георгия, взятая на сохранение нашей родственницей, уцелела, была отреставрирована и сейчас находится в храме Покрова Пресвятой Богородицы р.п. Чердаклы.
Мама до сих пор со слезами на глазах вспоминает о своем брате Георгии и просит нас молиться о его душе.
Несколько лет назад в нашей семье было принято решение установить поклонный крест на месте, где когда-то возвышался храм во имя Архангела Михаила. Нелегко, но с Божией помощью получилось осуществить задуманное: обратились к руководителю поселкового совета, к благочинному, получили разрешения, нашли мастеров, организовали доставку и установку. Вера даже ходила по селу и расклеивала объявления о предстоящем молебне, чтобы известить людей.
В 2018 году поклонный крест был установлен, батюшка совершил молебен. Табличка на кресте, с выгравированными на ней датами, напоминает о времени, когда здесь возносились молитвы к Богу. А икона Архангела Михаила – о том, во имя кого был освящен храм.
Когда мы едем к маме, по пути всегда заезжаем на гору к поклонному кресту. В любое время года и в любую погоду мы с благоговением наводим там порядок и облагораживаем территорию. А теперь замечаем, что и другие люди стали приходить на памятное место.
Кто знает, возможно, по милости Божией здесь снова когда-нибудь будет построена церковь, куда люди будут приходить в поисках смыслов, радости и утешения.
Записала Мария Башарина
